Моя малышка - Страница 84

Снимая платье с вешалки, продолжаю вспоминать тот день. Не успела даже надеть этот великолепный наряд, как звонит Крис. Он принялся долго и нудно жаловаться на какое-то задание, которое ему дали буквально в последнюю минуту. Причем в трубке слышался ее голос. Голос Кэссиди, зовущей моего мужа. Так годовщину нашей помолвки Крис встретил с ней, а не со мной.

– Ничего, потом обязательно что-нибудь придумаем, – обещал Крис. Но разочарованный тон звучал как-то неискренне, будто на самом деле муж даже радовался, что ужин сорвался. – Скоро, только не сегодня.

Провожу пальцами по черному креповому платью-сорочке с пуговицами на спине. Потом надеваю поверх розового белья и смотрю на свое отражение в большое зеркало. Тот октябрьский вечер в день нашей помолвки провела не с Крисом, а с Грэмом. Услышав за стеной звуки телевизора, сосед решил заглянуть на огонек. Я ведь ему говорила, что дома у нас никого не будет. Грэм стоял в дверях и смотрел на меня с искренним сочувствием. Без слов понял, что произошло. Я, вместо маленького черного платья одетая в халат и тапки, с растрепавшейся праздничной прической. По телевизору шоу «Угадай цену». В микроволновке разогревается замороженный ужин.

– Эх, не заслужил он такого счастья.

Вот и все, что сказал Грэм. Потом принялись вспоминать студенческие годы и по такому поводу решили сыграть в алкогольную игру, рассчитанную на людей намного моложе нас. Благо любимого светлого эля у Грэма в квартире оказалось много. В конце концов напились до такой степени, что воспоминания про мужа-трудоголика, в день годовщины сбежавшего от меня на работу, отошли на второй план. Заснула прямо на диване, а на следующее утро проснулась в окружении пустых бутылок. Всего двенадцать штук – и на журнальном столике, и на полу, повсюду. Посередине столика стояла ваза с букетом цветов. Слабая попытка Криса загладить вину. На работу муж ушел, пока я еще спала.

Размазываю по векам дымчатые тени, подвожу глаза, крашу ресницы черной тушью, крашу губы бордовой помадой, потом тру их друг о друга, а излишек стираю салфеткой. Собираю волосы на затылке в свободный узел. Конечно, с роскошной прической за шестьдесят долларов никакого сравнения. Наклонившись, достаю из шкафа коробку с черными лодочками. Надеваю тонкие чулки и обуваюсь. Потом некоторое время стою перед зеркалом.

Прохожу мимо малышки, безмятежно спящей на полу на розовом одеяльце. Замираю, глядя на нее, но тут же одергиваю себя и продолжаю путь. Всего-то и хотела убедиться, что она спит и моей отлучки не заметит. Потом выхожу в коридор и осторожно закрываю за собой дверь. Не даю себе времени опомниться и засомневаться.

Не успеваю постучать во второй раз, а Грэм уже открывает дверь. Вот он стоит, как всегда сногсшибательно выглядящий и улыбающийся. На Грэме джинсы и майка. Окинув взглядом платье, прическу и макияж, Грэм восклицает:

– О-ля-ля!

Завожу руки за спину и принимаюсь расстегивать платье. Ноутбук Грэма стоит на мягких подушках дивана. Играет песня Нины Симон.

– Ты что… – От растерянности Грэм даже не заканчивает вопрос. Заводит меня в квартиру и закрывает дверь.

Через голову снимаю платье, выставляя напоказ розовое белье. Судя по взгляду, каким Грэм смотрит на кружево, насчет ориентации соседа Крис ошибся.

– Не надо, потом будешь жалеть, – предупреждает Грэм.

Заверяю, что не буду. Подхожу к нему, окидываю взглядом его безупречную фигуру и позволяю Грэму обнять себя за талию. Да, ничего не скажешь, друг он хороший – всегда готов прийти на помощь и оказать услугу. Чисто по-соседски, из вежливости, думаю я, когда Грэм ведет меня мимо дивана в спальню, к незастеленной кровати.

Уиллоу

Было поздно. Из-за двери не раздавалось ни звука. Джозеф уже приходил и отправился в свою спальню. И вдруг меня разбудил низкий, хриплый вопль, от которого сразу подскочила на кровати. Помню, как в окно светила луна – единственный источник света на черном небе. Вдруг крик оборвался, и опять наступила тишина. Даже засомневалась, не приснилось ли мне. Лежала под одеялом, глядя на луну и чувствуя, как постепенно замедляются дыхание и пульс. Облака медленно, лениво наползали на луну, старые деревья в темноте превратились в черные силуэты, тянущие друг к другу ветки, точно хотели взяться за руки.

И тут раздался скрежет металлического ключа в замке. Чья-то рука торопливо нажала на ручку. Ожидала увидеть в слабом свете из окна в коридоре фигуру Джозефа. Но в спальню с безумным видом ворвался не кто иной, как Мэттью. В дрожащей руке был зажат острый нож, кровь с которого капала прямо на мое одеяло.

– Вставай, Клэр, – отрывисто бросил он. – Пошли.

Долго себя упрашивать не заставила – сразу протянула Мэттью руку, и он помог мне встать.

– Тебе надо уходить, Клэр, – велел он, порывисто сжав меня в крепких объятиях. – Беги отсюда.

Мэттью сунул мне в руки одежду – спортивную куртку, кеды, какие-то огромные штаны – и велел одеваться.

– Быстрее, – торопил Мэттью. Голос у него дрожал.

– Что случилось? – спросила я. – И куда я побегу?

– Возле двери стоит сумка, – будто не услышав вопроса, продолжил Мэттью. – Вернее, чемодан. Там все, что тебе понадобится.

Он схватил меня за руку и потянул за собой по коридору. Было тихо. Дверь в спальню Джозефа и Мириам была закрыта. Проходя мимо нее, невольно вздрогнула. Уже догадывалась, что за ней скрывалось. Или я ошиблась? Даже не знала, что хуже. Был только один способ узнать наверняка – спросить напрямую.